Альфи Кон известный во всем мире специалист по социальной психологии. Он написал ряд книг про заблуждения, относительно воспитания детей, подкрепляя их ссылками на опыты и научные исследования.
Я хотела найти книгу "Punished by Rewards" (Наказание наградой), но её нет на русском. Зато я нашла статью об этом и перевела её для вас.

Пройдитесь вдоль детской площадки, зайдите в школу или появитесь на дне рождения ребенка, и вы можете быть абсолютно уверены в том, что неоднократно услышите "Молодец!". Даже совсем малышей, когда они хлопают в ладоши, хвалят ("Молодцы! Хорошо хлопаете"). Многие из нас говорят детям "Молодец!" такое количество раз, что его можно уже считать словом-паразитом.

Много книг и статей написано о том, что нужно быть против насилия и отказаться от наказания, от порки, от изоляции ("тайм-аут"). Иногда даже будут те, кто попросит нас еще раз подумать, прежде чем использовать наклейки и вкусную еду в качестве подкупа. И вы также увидите, как трудно найти тех, кто сможет сказать хоть слово против того, что для приличия зовется позитивным подкреплением.

Чтобы не было недоразумений, давайте сразу решим, что в статье ни в коем случае не ставится под сомнение важность поддержки и одобрения детей, необходимость их любить, обнимать их и помогать им обрести хорошую самооценку. Похвала, однако, это совершенно другая история. Вот почему.

1. Манипуляция детьми.
Предположим, вы хвалите двухлетку за то, что он не проливает суп, или пятилетку за то, что он убирает свои художества. Кто выиграет от этого? Возможно, слово "Молодец!" больше направлено на наше удобство, чем связано с эмоциональными потребностями детей?

Рита Ди'Райс (Rheta DeVries), профессор педагогики в университете Северной Айовы, называет это "подслащенным контролем". Очень похоже. Заметные награды, как и, впрочем, наказания, являются способом сделать так, чтобы дети соответствовали нашим ожиданиям. Эта тактика может быть эффективно для получения конкретного результата (по крайней мере, на время), но она она сильно отличается от работы с детьми, (например, привлекая их к разговору о том, что облегчает обязанности в классе ( или в семье), или о том, как другие люди страдают от того, что мы сделали, или от того, что мы не сделали. Последний подход является не только более уважительным, но и с большей вероятностью поможет детям стать думающими людьми.

Причиной того, что похвала может работать в краткосрочной перспективе заключается в том, что дети жаждут нашего одобрения. Но перед нами встает ответственность: не использовать эту зависимость для собственного удобства. "Молодец!" как раз пример того, как эта фраза делает нашу жизнь легче, но при этом мы пользуемся зависимостью своих детей от похвалы. Дети также чувствуют, что это манипуляция, хотя не могут объяснить то, как это работает.

2. Создание "похвальных" наркоманов.
Конечно же, не всякая похвала рассчитана на то, чтобы контролировать детское поведение. Иногда мы хвалим детей просто потому, что радуемся их поступкам. Впрочем, несмотря на то, что похвала иногда работает, к ней необходимо очень внимательно присмотреться. Вместо того, чтобы укрепить в ребенке чувство собственного достоинства, похвала может сделать его еще более зависимым от нас. Чем больше мы говорим: "Мне нравится, как ты ...", или "Хорошо сделал ...", тем меньше они учатся формировать собственные суждения, и тем больше дети привыкают полагаться только на наши оценки, на наши мнения о том, что такое хорошо и что такое плохо. Все это приводит к односторонней оценке детьми своих слов. Верными будут считаться лишь те, что вызовут у нас улыбку или получат наше одобрение.

Мэри Бадд Роу (Mary Budd Rowe), ученая из Университета Флориды, обнаружила, что студенты, которых хвалили не скупясь их преподаватели, были менее уверены в своих ответах и более склонны к тому, чтобы использовать вопросительную интонацию в своем голосе ("Эм, семь?"). Они, как правило, быстро отступали от своих идей, как только взрослые не соглашались с ними. Они были менее склонны как к упорству в решении сложных задач, так и в том, чтобы поделиться своими идеями с другими студентами.

Короче говоря, "Молодец!" ни в чем не убеждает детей, и в конечном счете, делает их более уязвимыми. Может даже возникнуть порочный круг: чем больше мы будем хвалить, тем больше это будет детям нужно, поэтому мы будем хвалить их ещё больше. Грустно, но некоторые из этих детей вырастут во взрослых, которые также будут нуждаться в том, чтобы кто-нибудь погладил их по головке, и сказал им, что они все сделали правильно. Конечно, мы не хотим такого будущего для своих дочерей и сыновей.

3. Кража детского удовольвствия.
Вместе с тем, что может возникнуть зависимость, есть еще одна проблема: ребенок заслуживает право получать удовольвствие от собственных достижений, чувствовать гордость за то, что он научился делать. Кроме того, он заслуживает право самостоятельно выбирать, какие чувства испытывать. Ведь каждый раз, как мы произносим "Молодец!", мы говорим ребенку, что он должен считать и как себя чувствовать.

Конечно, бывают случаи, когда наши оценки к месту, и наше управление необходимо (особенно малышам и дошкольникам). Но постоянный поток оценочных суждений не является ни полезным, ни необходимым для детского развития. К сожалению, мы так до конца и не поняли, что "Молодец!" является точно такой же оценкой, как и "Ай-ай-ай, как плохо!". Наиболее характерным признаком позитивного суждения является не то, что оно позитивное, а то, что оно суждение. А люди, в том числе и дети, не любят, когда их судят.

Я нежно люблю моменты, когда у моей дочери что-то получается сделать в первый раз, или она сделала что-то лучше, чем когда-либо делала раньше. Но я стараюсь не поддаваться "безусловному рефлексу", и не говорю "Молодец!", потому что я не хочу уменьшить её радость. Я хочу, чтобы она радовалась вместе со мной, а не смотрела на меня, пытаясь увидеть вынесенный мною вердикт. Я хочу, чтобы она воскликнула "Я сделала это!" (что она часто и делает), вместо того, чтобы неуверенно спрашивать меня "Ну как? Хорошо?".

4. Потеря интереса.
Из "Хорошо нарисовано!" могут получиться дети, которые будут рисовать лишь до тех пор, пока мы будем смотреть (как они рисуют) и хвалить. Как, предупреждает Лилиан Кац, одна из специалисток в области дошкольного образования, "дети будут что-то делать лишь до тех пор, пока мы будем обращать на это внимание." В самом деле, впечатляющий объем научных исследований показал, что чем больше мы будем вознаграждать людей за то, что они делают, тем больше они будут терять интерес к тому, что они должны будут сделать, чтобы получить награду. И сейчас мы говорим не о чтении, рисовании, мышлении и творчестве, сейчас мы говорим о хорошем человеке, и сможет ли мороженое, наклейки или "Молодец!" способствовать его созданию.

Вызывающее беспокойство исследование было проведено Джоан Грусеч в Университете Торонто: меленикие дети, которых часто хвалили за проявления щедрости, как правило, были в повседневной жизни чуть менее щедрыми, чем другие дети. Каждый раз когда они слышали "Молодец, что поменялся" или "Я так горжусь, что ты помогаешь людям", им становилось все менее интересно делиться или помогать. Щедрость стала рассматриваться не как самоценный поступок, а как способ снова добиться внимания взрослого. Она стала средством для достижения цели.

Мотивирует ли похвала детей? Конечно. Она мотивирует детей на то, чтобы получить похвалу. Увы, часто за счет любви к тому действию, которое в итоге и вызвало похвалу.

5. Снижается количество достижений.
"Молодец!" может не только потихоньку разрушать независимость, удовольвствие и интерес, оно може также мешать ребеноку хорошо выполнять свою работу. Ученые обнаружили, что у детей, которых хвалили за выполнение творческого задания, как правило, происходит затык в выполнении следующего тверческого задания. Дети же, которых не хвалили после выполнения первого задания, этих трудностей не испытывали.

Почему же так происходит? Отчасти потому, что создается давление на ребенка "продолжай быть молодцом", которое как раз и мешает выполнению творческой задачи. Следующей причиной становится снижение интереса к тому, что они делают. А также дети перестают идти на риск, обязательный элемент творчества: раз начав думать о том, как бы родители продолжили про них хорошо говорить, они будут и дальше это делать.

Вообще, "Молодец!" - это пережиток направления в психологии, которое сводит всю жизнь человека к видимому и измеряемому поведению. К сожалению, этот подход игнорирует мысли, чувства и ценности, которые лежат в основе поведения. Например, ребенок может поделиться бутербродом с другом по разным причинам: потому что он хочет, чтобы его похвалили, или потому, что он не хочет, чтобы другой ребенок голодал.
Хваля за то, что он поделился, мы игнорируем разнообразие движущих мотивов. Хуже того, это работающий способ когда-нибудь сделать из ребенка, охотника за похвалой.

*

Однажды вы начнете видеть похвалу такой, какая она есть, (и что из-за неё происходит), и если после этого, вы увидите хоть малейшее оценочное ожидание, проклевывающееся у родителей, это произведет на вас такое же впечатление, как и поскребывание ногтями об школьную доску. Вы начнете болеть за ребенка и, чтобы на своей шкуре дать учителям и родителям прочувствовать вкус собственной лести, повернетесь к ним и скажете (таким же сладким голосом), "Молодцы, что похвалили!".

Тем не менее от этой привычки не так то легко избавиться. Прекращение хвалить детей, может показаться непривычным, по крайней мере сначала; может возникнуть мысль, что вы становитесь сухой и чопорной, либо что вы постоянно удерживаете себя от чего-то. Но вскоре до нас доходит: мы начинаем хвалить больше, лишь потому что это у нас есть потребность, в чтобы это говорить, а не потому, что детям это нужно слышать. Всякий раз, когда вы понимаете, что это так, необходимо пересмотреть свои действия.

В чем действительно дети нуждаются, так это в безусловной поддержке и в безусловной любви. Это не просто совсем другое, чем похвала, это противоположность похвале. "Молодец!" - это условие. И мы отказывается от внимания, признания и одобрения ради того, чтобы наши дети прыгали через обруч и стремились делать вещи, приносящие нам удовольвствие.

Эта точка зрения, как вы успели заметить, очень отличается от критики, направленной в сторону людей, много и легко раздающих детям одобрения. Их рекомендации состоят в том, чтобы мы стали более скупы на похвалу и требовали от детей, чтобы они её "заслужили". Но реальная проблема не в том, что дети расчитывают целыми днями получать похвалу за все, что они делают. Проблема в том, что нас провоцируют на то, чтобы мы навешивали ярлыки, управляли детьми с помощью наград, вместо того, чтобы дать им объяснения и помочь развить необходимые навыки и укрепить самооценку.

Так что же является альтернативой? Все зависит от ситуации, но чтобы мы не решили сказать взамен, необходимо предложить что-то связаное с настоящей привязанностью и любовью, именно для ребенка, чем для его дел. Когда безусловная поддержка войдет в нашу жизнь, без "Молодец!" уже можно будет обойтись; а когда её еще нет, "Молодец!" помочь и не сможет.

Если мы расчитываем с помощью похвалы за хороший поступок, сделать так, чтобы ребенок перестал вести себя плохо, то мы должны понимать, что вряд ли это будет работать долго. И даже если это сработает, мы реально не сможем определить: это ребенок сейчас "управляет собой", или было бы точнее сказать, что это похвала управляет его поведением. Альтернатива этому - занятия с ребенком , выяснение возможных причин такого поведения. Возможно нам придется пересмотреть собственные требования, а не просто найти способ, как заставить детей слушаться. (Вместо использования слова "Молодец!", которое заставит четырехлетку сидеть тихо на протяжении всего занятия или семейного ужина, возможно следовало бы спросить себя: разумно ли ожидать такого поведения от ребенка).

Также нам нужно, чтобы дети учавствовали в принятии решений. Если ребенок делает что-то, что мешает остальным, то нужно сесть рядом с ним и спросить: "Как ты думаешь, сможем ли мы найти выход из этой сложной ситуации ?". Вероятно, это будет гораздо эффективнее угроз или взяток. Этот способ также поможет ребенку научиться справляться с проблемами и покажет ему, как нам важны его мысли и чувства. Конечно, этот процесс требует времени, таланта и мужества. Когда ребенок ведет себя, согласно нашим ожиданиям, мы бросаем ему: "Молодец!". И оно не содержит ничего, что помогло бы объяснить причину того, что "делай, чтобы" гораздо более популярная стратегия, чем "поработай над".

И что же мы можем сказать ребенку, когда он сделает что-то действительно впечатляющее? Рассмотрим три возможных варианта:

* Мы не скажем ничего.
Некоторые считают, что хорошее поведение обязательно должно быть "подкреплено", потому что в глубине души они верят, что это могло быть просто удачным стечением обстоятельств. Если в детях изначально заложено зло, тогда да, чтобы стать хорошими, они нуждаются в искусственной причине (а именно, получая словесное вознаграждение). Но если этот цинизм не обоснован, (а многие исследования показывают, что это так), то похвала не так уж и необходима.

* Скажите, что вы видите. Простое, безоценочное высказывание ("Ты сам надел ботинок" или даже "Ты сделал это") покажут ребенку, что вы это заметили. Оно также позволит ему гордиться тем, что он сделал. Также в некоторых случаях имеет смысл более подробно описать увиденное. Если ваш ребенок рисует картину, вы можете дать ему обратную связь (безоценочную) о том, что вы видите: "Какие огромные горы!" "О как ты сегодня много использовал фиолетовой краски!"

Когда ребенок проявит заботу или щедрость, вы можете осторожно обратить его внимание на то, какое впечатление произвели его действия на человека : "Посмотри на лицо Абигейл! Кажется, она очень счастлива, что ты дал ей кусочек своего бутерброда!" Это разительно отличается от похвалы, где акцент ставится на ваших чувствах связанных с этим поступком.

*Говорите меньше, спрашивайте больше.
Вопросы даже предпочтительнее описания того, что вы видите. Почему бы не спросить у ребенка, что он думает о своем рисунке, вместо того, чтобы самим рассказывать о том, какая часть рисунка вас больше всего впечатлила? Спрашивая "Какая часть рисунка далась труднее всего?" или "Как ты догадался, какого размера нарисовать фут?", вы скорее всего подпитаете его интерес к рисованию. Сказав "Молодец!", как мы выяснили, можно получить прямо противоположный эффект.

Это не значит, что вредны все комплименты, все благодарности, все выражения восторга. Мы должны осознавать, что нами движет, когда мы вкладываем тот или иной смысл в наши слова (искреннее выражение восторга предпочтительнее сильного желания управлять будущим поведением своего ребенка) также хорошо, как и то, какого эффекта мы собираемся достигнуть. Помогают ли наши реакции ребенку в том, чтобы он почувствовал контроль над своей жизнью, или он будет постоянно оглядываюся на нас в поисках поддержки? Помогают ли они ему больше радоваться тому знанию, что все что он делает, это именно то, что ему нужно, или превратят его в нечто, что хочет только одного - чтобы его погладили по головке.

Не так важно помнить новую последовательность действий, как важно , хранить в сознании образ того, какими мы хотим видеть своих детей в далеком будущем, и наблюдать за эффектом, которые оказывают наши слова. Плохая новость заключается в том, что использование позитивного подкрепления не так уж и позитивно. Хорошая же новость в том, что вам больше не нужно оценивать своих детей для того, чтобы поощрить их.

Оригинал: http://www.alfiekohn.org/parenting/gj.htm

Posted via LiveJournal app for iPhone.

vetka0 пишет здесь -  http://vetka0.livejournal.com/132163.html

Я сейчас открою вам тайну. Знаете ли вы, что мы, родители для детей Боги?

Нешуточный холивар разгорелся, однако, из-за четырех клеточек :)

На самом деле, конечно, не в клеточках дело. И даже не только в учете особеностей возраста.
Просто мне все время удивительно, насколько школьная практика (не только школьная, конечно)  совершенно не соотносится с какими-то очень полезными уже добытыми "большой" наукой сведениями. Ну, вот представьте себе, что физики, например, открыли наконец удобную в применении сверхпроводимость, а техника и энергетика -- плевать хотели или вообще ни сном, ни духом, продолжают себе по медным проводам ток гнать. А когда им говорят -- рябята, так ведь вот, какая возможность, они в ответ: двести лет так гнали и дальше будем, это классический подход, проверенный временем, по-другому не бывает  в принципе, и вообще у нас большой стаж и нам и так работать трудно.
Немыслимо, правда? А в социальных институтах все именно так. Хотя убытки от неэффективной школы, ИМХО, стократ превышают убытки от неэффективной системы передачи энергии.

Простой пример: способности. Конечно, нельзя сказать, что с этим все ясно и хорошо изучено, тема сложная. Но уже известно, например, что одни способности в большей мере определены генетически, и развить их можно, но лишь в некоторой степени, а другие, наоборот, очень зависят от того,  развивают ли их в детстве.  Вот как вы думаете, если сравнить в этом отношени способности к рисованию и способности к решению задач школьного типа (не творческих, алгоритмических) --- какие к какому типу относятся?
Парадокс, но в реальности все не так, как принято думать. Если с ребенком правильно, не занудно заниматься рисованием, 90% детей будут очень прилично и даже интересно рисовать. А вот способность к решению задач (именно ее меряют пресловутые тесты интеллекта, IQ) во многом врожденная. И она очень слабо меняется на протяжении жизни независимо от того, занимался ребенок много или мало, хорошо или плохо. Нужно, конечно, хотя бы научить эти задачи решать, иначе не узнаешь, есть ли вообще способность, но вот если они при хорошем объяснении даются тяжело, бесполезно решать в сто раз больше. Будет чуть лучше, да. Но ненамного.
Напротив, такое качество мышления, как креативность (творческость, изобретательность, способность находить нестандартные ходы) очень даже хорошо развивается, прямо на глазах, если ребенка стимулировать, ставить в ситуации поиска, погружать в интересную, сложную среду.
Что касается третьей составляющей "умности" -- познавательной активности, любознательности, способность СТАВИТЬ задачи, то она вообще определяется средой, условиями, воспитанием процентов на 90. Если ребенку плохо, страшно, одиноко, если его жизнь слишком скучна, размерена, регламентирована "сверху", или, того хуже, если он живет в ситуации насилия, прессинга, физически страдает (от голода, боли), эти способности замирают и не развиваются, причем иногда их не удается полностью восстановить даже после прекращения негативного воздействия.

А теперь подумаем, что у нас на практике. Итак, три составляющих "общей умности": интеллект, креативность, познавательная активность. Меряются разными методиками, по-разному развиваются, в разной степени определяются соотношением среда-гены. Что с ними происходит?
Те способности, которые прекрасно поддаются развитию (особенно в возрасте 7-11 лет): творческие, художественные, музыкальные школой практически не востребованы. Их развивают либо особо подорванные родители, либо если уж они так выражены, что слепой не заметит. Развивают все равно по остаточному принципу -- если остается время от школы и от уроков. (Напомню, что не всякие занятия в музыкальной или художественной школе развивают способности, очень зависит от учителя и методики, иногда это просто натаскивание и ничего больше). Олимпиады считаются уделом избранных, задачи "на смекалку" , застенчиво обозначенные звездочкой в конце параграфа, тоже предлагают только тем, кто "уже все сделал". Развивающие игры на уроке появляются только для комиссии, а из детской субкультуры они катастрофически быстро исчезают, потому что у детей просто нет времени и возможностей для долгих игр в своей компании.

Те способности, которые довольно мало поддаются развитию, развиваем денно и нощно, через "не хочу" и слезы, удваивая, утраивая количество бесплодных усилий. К сожалению, даже не вполне бесплодных, поскольку плоды -- астенизация (истощение) и стойкая ненависть к самому процессу. Дети, от природы к этому способные, решают с интересом первые два-три задания, а потом  по принципу "скорей бы отвязаться" еще десять однотипных, не получая при этом ровно ничего к уже полученному. Дети неспособные мучаются почти в равной степени и над первым и над десятым. (Только, пожалуйста, не надо сразу думать, что любой ребенок, у которого не идет математика -- интеллектуально неодаренный (или Пушкин). Все-таки чаще всего причина в том, что он не понял суть той или иной темы, что за формой  алгоритма не видит его смыла. Тогда ему нужно разобраться, а не решить еще сто задач по образцу, так ничего и не понимая и мучительно пытаясь угадать, какую цифирку в какое место формулы вставить)
Особенно дико жалко детей-диграфиков, которых заставляют переписывать, "чтобы не было ошибок" и у которых с каждым переписыванием нарастает количество ошибок и масштаб отчаяния. Врочем, детей с врожденной грамотностью, которым приходится восстанавливать алгоритм "от обратного", то есть мучительно притягивать за уши объяснение, почему они написали так, как написали,  тоже жалко.
Кстати, алгоритмически неспособными иногда оказываются как раз талантливые, незаурядно одаренные дети. Уже неудобно лишний раз вспоминать Пушкина и его "два" по математике, но из песни слова не выкинешь. И даже Эйнштейн в прусской начальной школе, построенной на зубрежке и алгоритмическом натаскивании, считался слабым учеником. А уж дисграфики вообще часто бывают весьма способными, и практически без шансов на высшее образование.

Наконец, те способности, которые, как нежные цветы, зависят в первую очередь от среды, мы погружаем в среду, мягко говоря, к ним неласковую. Страх неудачи, карающий красный цвет, нередко прямое эмоциональное насилие (крик, оскорбления, угрозы, шантаж), скука, алгоритмы, убивающие интерес, запрет на свободную мысль, свободное высказывание, на сомнение, на самостоятельный поиск. "А теперь, дети, раскрашиваем петуха на 37 странице. Ваня, какой у петуха должен быть гребешок? Правильно, красный. Все слышали, дети? Берем КРАСНЫЙ карандаш и закрашиваем аккуратно гребешок... ". Да если еще и родители на оценках повернуты и ремнем машут... Можно проститься с познавательной активностью вообще.

Ну, и? Что бы мы сказали о садовнике, которых ходит сапогами по нарциссам, но неустанно поливает камни?
Что-то меня тянет на цветоводческие ассоциации, то подснежники, то нарциссы... Весна!  И каникулы, что отрадно...

 

На самом деле даже фиг бы с ними, с образованием и с развитием способностей. Меня как семейного психолога больше всего убивает, что ведь это все встает между родителями и детьми.  Что в жертву алгоритмическому Молоху приносятся отношения, доверие, близость. Во многих семьях делание уроков и скандалы вокруг них полностью сжирают вечера, а с подростками необходимость заставлять ребенка делать то, что ему ненавистно и тошно, порой полностью сжирает отношения. Приемный ребенок вообще рискует второй раз стать сиротой, потому что в процессе борьбы за "клеточки" привязанность не формируется, не может, просто не успевает. Вот что по-настоящему грустно-то.
Образование сделали обязательным и всеобщим, более того, результаты ребенка в процессе получения образования сделали едва ли не главным мерилом родительской состоятельности. А научиться учить детей так, чтобы им было интересно и полезно, забыли. И даже не хотят пробовать.

Вновь прибывшим читателям, если интересно про это побольше, могу порекомендовать посмотреть через архив записи от 1 и 2 сентября 2009 года, там есть главки из моей книжки, про все про это.

Трехлетний Ваня сидит за столом вместе со всей семьей. Родители и бабушка едят кашу, а Ваня сосредоточенно играет хлебным мякишем.

Папа недоволен. Во-первых, ребенок не ест, во- вторых, непочтительно обращается с хлебом. Папины замечания, сделанные еще спокойным голосом, Ваня пропустил мимо ушей. “Иван, если ты не прекратишь немедленно – выйдешь из-за стола”, - в голосе папы слышится желание сохранить самообладание, ведь кричать на детей непедагогично. Ваня смотрит на папочку большими голубыми глазами, медленно водя рукой с куском хлеба: “Ж-ж-ж”. Это явно его машина. На лице мальчика уверенная улыбка. “Он всем своим видом как будто говорил отцу: “Все равно ты мне ничего не сделаешь”. От папиного самообладания осталось лишь мокрое место, как и от чашки компота, перевернутого Ванюшиной хлебной машинкой.

“Я действительно растерялся, потому что знал: бить детей нельзя, но что же тогда делать?” - взволнованно спрашивал Ванин папа у своего старшего друга.

Наш консультант – Юлия Валерьевна Арефьева, педагог вальдорфской школы-сада “София”.

Проблема непослушания в авторитете взрослого